Российские вооруженные силы взяли курс на перевооружение и модернизацию военной техники. Однако что делать с военной техникой и боеприпасами, срок службы которых истек? Военные эксперты рассказали телеканалу «Звезда» о способах и методах утилизации вооружений, военной техники и предприятиях, специализирующихся на этом.Большое количество российских предприятий участвует в Федеральной целевой программе по утилизации вооружения и военной техники до 2020 года. Так, согласно данным ФЦП, в 2015 году предполагалось утилизировать 41,7% вооружений и военной техники, выведенной из состава Вооруженных Сил Российской Федерации.В их числе стратегические вооружения – 44,2%; обычные вооружения – 39,2%. Кроме того, реконструкцию и модернизацию прошли четыре производственно-технические базы (комплексы). Промышленной утилизации подверглись межконтинентальные баллистические ракеты и объекты медико-санитарного назначения. В результате работ по утилизации вооружения были освобождены и демонтированы 23 здания складов и объектов эксплуатации ВВТ, а в федеральный бюджет от реализации продуктов утилизации поступило порядка 4784,63 миллиона рублей (46,4%).Демилитаризация военной техники Что касается военной техники, то она может быть приспособлена для использования для гражданских нужд после демилитаризации.«Известны случаи переделки танков в пожарные машины для работы в тяжелых условиях, а бронетранспортеров в машины для геологов и любителей экстремального туризма. Автомобили еще по давней традиции с советских времен после истечения срока службы массово поступали в народное хозяйство», – отмечает главный редактор журнала «Арсенал отечества» Виктор Мураховский.Иногда можно встретить объявления Минобороны о проведении аукционов списанной военной техники. Первые такие торги летом 2015 года Департамент имущественных отношений Минобороны России провел на территории конгрессно-выставочного центра «Патриот» в городе Кубинке Московской области в рамках Международного военно-технического форума «Армия-2015». Тогда с молотка ушло несколько сотен единиц автотранспортной техники.Выставленные на аукцион грузовые и легковые автомобили и специализированная техника оказалась еще пригодной для нужд народного хозяйства. Среди прочих лотов предлагался «Агрегат» 15Г84 на базе «Урала» 1982 г.в., грузовик ЗИЛ 1988 г.в., траншейная машина ТМК 1985 г.в, автоцистерна АЦ (на базе автомобильного шасси «Урал-375») 1984 г.в.Разделка на металлы, как правило, производилась на ремонтных бронетанковых заводах. Эта тенденция существует и сейчас, однако в последнее время Минобороны взяло тренд на заключение контактов с поставщиками техники на весь срок жизненного цикла, отмечает Мураховский.«Сегодня Министерство обороны заключает с производителями контракты жизненного цикла, которые предусматривают полное сопровождение продукции вплоть до утилизации. Считается, что в конце жизненного цикла предприятие, которое произвело продукцию военного назначения, будет его и утилизировать», – сообщил эксперт.Одним из таких предприятий является АО «Головное производственно-техническое предприятие «Гранит». На нем реализуется проект «Реконструкция и техническое перевооружение производства АО «ГПТП «Гранит» для организации утилизации вооружения и военной техники (ВВТ), ломов электронного оборудования, снимаемых с ВВТ и продукции гражданского назначения аналогичного профиля. Для этих целей специально создан цех комплексной утилизации, в котором происходят демонтаж, снятие агрегатов, блоков, узлов, диагностика элементов ВВТ и направление на восстановление, утилизация неремонтопригодных элементов, а также обогащение содержащих драгоценные металлы элементов и отправка на аффинажные предприятия.Отмечается, что проектная мощность годовой переработки лома электронного оборудования составляет 1 000 тонн в год, а восстанавливаемых съемных элементов радиоэлектронных составляющих – 1 000 штук в год.Утилизация боеприпасов В настоящее время на базах и арсеналах различных видов вооруженных сил и родов войск скопились миллионы единиц различных боеприпасов, списанных или подлежащих списанию. К ним относятся авиабомбы, ракеты, морские торпеды, масса взрывчатых веществ в которых достигает сотен и даже тысяч килограммов, а также артиллерийские снаряды, инженерные мины и заряды с массой взрывчатых веществ до нескольких килограммов.И в этом смысле Федеральная целевая программа в большей степени нацелена именно на утилизацию ракет и боеприпасов, а не на утилизацию техники, отмечают эксперты.
«Дела по утилизации боеприпасов одно время были очень плохи, но они постепенно выправляются, и сегодня это является одним из приоритетов. С техникой ничего не случится, если ее утилизируют на год позже, например, а боеприпасы – это реальная проблема», – отметил главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов.С тем, что сегодня количество боеприпасов на складах уменьшилось, согласен и Мураховский. «Сейчас это все гораздо в меньших объемах в связи с тем, что нормативные запасы уменьшились, а обновление боеприпасов происходит ежегодно», – отметил он.На программу по уничтожению боеприпасов выделяются значительные средства, отмечают эксперты.«Для утилизации боеприпасов предлагались разные методы, в том числе тендеры по промышленной утилизации, когда без подрыва боеприпаса происходила разделка на металл. Из этого даже пытались получить прибыль, но большого распространения это не получило. В итоге утилизация боеприпасов свелась в основном к методам подрыва. Таким способом было уничтожено несколько миллионов тонн», – рассказал Мураховский.
Тем не менее в России существуют предприятия, которые занимаются именно промышленной утилизацией боеприпасов и применяют современные и уникальные методы и технологии.Одним из них является ЗАО «АРЕАЛ-98», работа которого включает в себя как осуществление практических мероприятий, так и научно-изыскательскую деятельность по созданию или совершенствованию методов утилизации боеприпасов.В связи с отсутствием универсального способа расснаряжения боеприпасов специалисты этого предприятия разработали несколько уникальных технологий извлечения и переработки взрывчатых веществ для каждого конкретного типа боеприпасов с учетом экономической целесообразности и уровня экологической защиты.
Другим таким специальным предприятием является «Форпост Балтика Плюс», которое имеет огромный опыт утилизации зенитных управляемых и неуправляемых ракет, артиллерийских и инженерных боеприпасов, минно-торпедного вооружения, боеприпасов Воздушно-космических сил.Компания обладает специальными техническими решениями по утилизации. Среди них фрагментация и уничтожение твердотопливных двигателей противоракет перехвата в космосе весом в несколько десятков тонн на фрагменты весом 200 килограммов методом гидроабразивной резки и утилизация ракет с самоликвидаторами.В 2009– 2010 годах компания выполнила один из государственных контрактов по утилизации артиллерийских боеприпасов, объем которого превысил количество поданных боеприпасов на Берлинскую операцию Советской армии во Второй мировой войне.В 2011 году компания заключила первый государственный контракт с Министерством обороны РФ на разминирование и рекультивацию артиллерийской базы боеприпасов вблизи поселка Гусиное Озеро (Республика Бурятия), подвергшейся в 2001 году взрывам и пожарам, площадью 277 гектаров.Несомненно, утилизация боеприпасов является работой повышенной опасности, требует наличия высококвалифицированных специалистов, оригинального технологического оборудования. Известны случаи, когда другие государства приглашали российских специалистов для утилизации некоторых видов вооружений.Так, по словам Мураховского, российские специалисты работали в Албании, где уничтожали большое количество боеприпасов. «Там были накоплены сотни тысяч тонн боеприпасов, которые требовалось уничтожить», – рассказал Мураховский.Другим примером партнерства с иностранными государствами является работа специалистов «Форпост Балтика Плюс» в Мозамбике, Венгрии и Греции в 2008– 2012 годах в рамках военно-технического сотрудничества. Сегодня есть предложения провести работы по работы по утилизации в Республике Беларусь.

Когда идешь мимо сотен фугасных авиабомб, самонаводящихся ракет, снарядов и мин, ощущения еще те: как по минному полю. Сработай хоть одно из устройств, в радиусе десятков метров не останется ничего живого. Благо это площадка Центра утилизации авиационных средств поражения. Именно здесь, под Витебском, грозное боевое оружие превращают в промышленную взрывчатку, которая так необходима белорусским предприятиям при добыче полезных ископаемых и геологоразведке.

6.40, до смены 20 минут. Перед контрольно–пропускным пунктом в курилке о чем-то беседуют рабочие: «На предприятии курить запрещено. Можно только в перерывах, но снова придется выходить за территорию». Сигареты, в том числе электронные, зажигалки, спички, мобильные телефоны и прочее придется оставить на КПП. Затем - проверка металлодетектором, осмотр сумок и пакетов, обязательно - алкотест. На обратном пути тоже осмотр личных вещей, чтобы не было соблазна вынести опасный «сувенир». О серьезности мер безопасности говорят и видеокамеры, которые здесь повсюду, двойное ограждение из колючей проволоки, водоем, контрольно–следовая полоса. На случай возгорания есть собственная станция пожаротушения с готовыми к моментальной подаче 400 тоннами воды. Случись что, вода за секунды поднимется в цехах почти на полметра. Плюс сразу сработают аэрозольные химические распылители, препятствующие горению.

Боеприпасы, скажем так, залежавшиеся на складах Минобороны, привозят в центр ежедневно, рассказывает директор предприятия Сергей Батенько: «Одни были сняты с вооружения, у других вышли сроки применения. А устаревшая взрывчатка более чувствительна и опасна. Помните случай в Ульяновске, когда взлетел на воздух оружейный склад? Тогда тротил загорелся от электростатического заряда, скопившегося на рабочем... Чтобы подобного не случалось, просроченное оружие уничтожают. И если Россия с ее площадями может себе позволить взрывать ненужные ВВ, то мы нет. В Беларуси попросту нет полигона, удаленного от людей на тысячи километров, ведь одновременно пришлось бы подрывать огромное количество бомб. К тому же такой подход экономически невыгоден».

На КПП.

Заходим в цех со стенами двухметровой толщины. Они рассчитаны на взрыв до 500 кг в тротиловом эквиваленте. Мастер смены Иван Сиваков настоял: «Прежде за металлическую ручку подержитесь, секунд 20. Каждый, кто приближается к взрывчатке, должен снять статический заряд. Не дай бог какая искра». Отполированная до блеска ручка подтвердила: золотое правило здесь не нарушают. Искра может образоваться, к примеру, от синтетической одежды, поэтому в цехах не должно быть никакой синтетики - исключительно спецодежда. В робу переодеваются на производстве, на производстве же, в прачечной, ее и стирают. Зачем носить домой тротилосодержащую и другую небезопасную пыль? «Обувь тоже специальная, без гвоздей и прочих металлических штук, - мастер показывает подошву, - противостатическая».

В помещении регулярно проверяется заземление, как по периметру, так и у каждого станка. На одном из них лежала противотанковая мина. В ней 6,5 кг тротила. Эту начинку аппаратчик Александр Ремнев достанет дистанционно, управляя пультом из соседнего помещения. Мы тоже наблюдали за процессом на мониторе. Саша жмет на кнопку, и резец впивается в стальной корпус ТМ57 - по сути тела контейнера, заполненного взрывчаткой. Кстати, чем старше мина, тем выше риск. При разрушении металлического корпуса от коррозии чувствительность ТМ возрастает... Станок работал послушно, и через две минуты крышка была срезана. Теперь пресс выдавливает тротил из корпуса. Между прочим, ТМ центр занимается лишь с этого года, уникальные технологию и оборудование для этого разработали специалисты лаборатории объединения порошковой металлургии.

В последние годы предприятие серьезно продвинулось вперед, модернизировав производство, освоив новые технологии и создав собственную, усовершенствованную промышленную взрывчатку - альгетол–35 Б. До этого центр выпускал только один вид ВВ - тротил–УД. Сейчас он используется как сырье для «тридцатьпятки»: чтобы уменьшить ее чувствительность к внешним воздействиям. По мнению С.Батенько, по работоспособности альгетол процентов на 30 лучше своего российского предшественника. Если раньше для добычи горной породы взрывчатку закладывали на 20–метровой глубине, то теперь скважины можно углубить до 30 м и с меньшей площади получать больше продукции. А поскольку расход электроэнергии и износ техники тоже сократились, то и конечный продукт выходит дешевле. К тому же белорусский альгетол отлично работает даже в воде.

Мы в цехе утилизации смесевых боеприпасов. В кассету загружены три боевые части калибра 240 мм. (Это, кстати, новая технология группового вымывания, которая снизила прежние затраты втрое.) К непосредственной утилизации их готовили, удаляя технологические заглушки, взрыватели. Операции эти, как особо опасные, выполняет робот. Рабочие управляют им на расстоянии. Взрывчатое вещество от металла разделяют расплавленным парафином. Затем вся смесь попадает в разделитель и ВВ, как более тяжелое, оседает на дне. Парафин возвращается в насосную установку. Взрывчатка проходит определенный путь, и в итоге ее, застывшую, работники собирают в мешки. Здесь мастер также следит за процессом с помощью спецдатчиков и видеокамер из так называемой пультовой. Производственный цикл занимает почти пять часов. Специалисты работают исключительно в респираторах, чтобы не дышать парами тротила, парафина, тротиловой пылью и прочими веществами. А за вредность им в прямом смысле дают молоко.

Сергей говорит, что не все заряды одинаковые: «Допустим, тротил еще в жидком состоянии разливается по алюминиевым емкостям. Когда остывает, его просто вытряхивают на упаковочный стол. Но если боеприпас со смесевым наполнением, работать с ним сложнее и опаснее. Кстати, саму систему автоматического управления также недавно модернизировали, причем белорусские специалисты».

На разбор одной ракеты уходит часов шесть.

Противотанковые авиабомбы, которые нам показали на другом участке, устарели. Таких за смену аппаратчику Дмитрию Гвоздеву нужно «распотрошить» штук 200. «Пройдемте за бронелист», - руководитель завода показывает на металлическую пластину толщиной 2 сантиметра. Пока умная машина выполняла опасную работу, жужжа и щелкая отрезала «голову» болванке, за тонким листом лично мне было как–то неуютно. «Ну вот, можно доставать», - определил по характерному звуку Дима. Головная часть корпуса удалена, открыв доступ к взрывчатке. Ее выпариванием удалит другой мастер. Показали нам и как разбирают патроны: за смену - более 1.500. Виктор Кочанов вставляет снаряды в специальный захват, и лента–транспортер везет их в закрытое помещение, где они автоматически разъединяются с гильзой. Второму оператору - Леониду Стрататову только и остается, что уложить боевую часть в ящик. Потом гильза отстреливается и сдается в цветмет, снаряды сгорят в бронепечи (кстати, это уникальное оборудование, созданное белорусскими специалистами). Порох же пойдет на производство взрывчатки гранипор.

Александр Тюришев достает «внутренности» из управляемой ракеты.
Взрывчатку - в последнюю очередь.

Качество всей продукции контролируют местные лаборанты. Проверка занимает десять дней, уточняет начальник лаборатории Светлана Романюк: «За это время по каждому ВВ проводим восемь испытаний, в том числе взрыв на полигоне». Техник–лаборант Татьяна Медведская засыпает в стеклянный фильтр измельченное взрывчатое вещество. Его сначала вымоют бензином, затем ацетоном, толуолом... И так каждый день по одному анализу, чтобы узнать процентное содержание тротила и прочего. Потом - сушка в печи, взвешивание и высчитывание чистой взрывчатки. Кстати, порох перед производством испытывают в сделанном по спецзаявке в России термостате. Если вещество выдерживает 7 часов при температуре 106,5°C , не станет разлагаться, то для производства взрывчатки годится.

Контроль качества взрывчатки.
Техник-лаборант Татьяна Медведская.

Смена закончилась. Рабочие идут в душевую, кому нужно - короткий перекур и домой... Руководитель центра говорит, что предприятие загружено максимально, работает в три смены: «Производство останавливается лишь в выходные. Подход к подбору персонала у нас тоже довольно строгий. Каждый проходил специфическую медкомиссию и получил допуск к работе со взрывчаткой». Лично мое впечатление: хоть и принято считать законодателями мод в утилизации смертоносного оружия россиян и украинцев, нашим специалистам тоже есть что показать. К примеру, альгетол - вещь инновационная и импортозамещающая.

gladkaya@сайт

На военно-техническом информационном поле для неравнодушного обывателя в явные лидеры выбилась тема утилизации боеприпасов. Она оставила позади даже горячую тему ЕвроПРО, что вполне объяснимо: ПРО для подавляющего большинства умозрительна и абстрактна, а взрывы на арсеналах и полигонах – вот они, за окном! Катастрофы в арсеналах, человеческие жертвы среди занятых в подрывах специалистов и всплеск протестных выступлений населения, требующего оградить людей от рукотворных землетрясений, породили волну компетентных и обоснованных выступлений и публикаций, проливающих свет на положение дел и предлагающих различные пути решения проблемы. Ситуация, казалось, начала меняться к лучшему, правительство вот-вот должно было принять программу «Промышленная утилизация вооружения и военной техники на 2011–2015 годы и на период до 2020 года», призванную дать ответ на все вопросы. Наконец в ноябре 2011 долгожданная программа была утверждена – и ничего не изменилось по сути. Хотя польза от дискуссии все же была: втянутые в разговор военные вынуждены были раскрыть ранее тщательно хранимые цифры и планы. Ни те ни другие не порадовали.

Министерство обороны продолжает оставаться не только главным заказчиком, но и главным исполнителем работ по утилизации.

Призванные успокоить общественность оптимистичные сообщения, что идет работа по превращению арсеналов в «безупречно управляемую, предсказуемую, целостную систему хранения и утилизации боеприпасов», наоборот, порождают еще больше беспокойства.

Причин беспокойства несколько, и все они крепко взаимосвязаны.

Первая – все бравурные заявления подтверждают, что утилизацией занимается не промышленность, которая, «чем эти боеприпасы породила, тем и должна их утилизировать», а сами военные.

Вторая – утилизация продолжает производиться единственным доступным военным методом – открытым подрывом, который отравляет экологию и заставляет беспрестанно подпрыгивать население сел и городов.

Третья – за благозвучным словом «утилизация» скрывают примитивное уничтожение. То есть выбрасывают добро на свалку с той разницей, что в роли свалки – это наш воздух и земля на полигонах.

ВОЕННОЕ ВЕДОМСТВО ИЛИ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ?…

Правильная утилизация – наукоемкий, технологичный и экологически минимально вредный процесс. Практически всегда для его реализации необходимы специальные производства, контрольные процессы и технологии. Все это абсолютно не характерно для структуры оборонного ведомства.

Почему же Министерство обороны приватизировало утилизационные работы оборонки? Причина одна – наделение военного ведомства коммерческими функциями. Кому-то в голову пришла «светлая мысль» – поручить Министерству обороны «содержать само себя». Так, во главе ведомства в конечном итоге стал человек, абсолютно не смыслящий в военном деле, зато вполне поднаторевший в торговле. В «Арбатском военном округе» как грибы быстро разрослись «женские» коммерческие главки – и стали продавать земли и объекты, экономить на закупках отечественных вооружений и при этом широким жестом бросать бюджет на покупку иностранного.

Совершенно очевидно, что передача военному ведомству всех средств на обеспечение жизнедеятельности и полномочий по их расходованию сняла головную боль у правительства, но одновременно, с другой стороны, это создало весьма опасный феномен государства в государстве. Сегодня Минобороны имеет теперь свой минфин, минторг и даже свою промышленность – ОАО «Рособоронсервис», созданный в соответствии с уставными документами «для получения прибыли» и «оказания услуг, в том числе и иностранным организациям».

Финансовые и материальные средства, выделенные этому «государству», его пределы более не покидают, рассасываясь по «территории» военного ведомства. Министр обороны единолично решает, что и как закупать, кому давать контракты и какие цены устанавливать. И наверное, впервые за всю историю существования ведомства на прямые распоряжения главы правительства может ответить: «Считаю нецелесообразным».

«Экономия» на утилизации «за счет внутренних ресурсов» – из того же ряда. При этом приватизация утилизации боеприпасов их временным пользователем – Министерством обороны – наносит прямой ущерб нашей оборонной промышленности, а круговорот бюджетных средств внутри военного ведомства стремительно подтачивает саму основу существования профильных промышленных предприятий. Об этом говорил и вице-премьер Дмитрий Рогозин.

Оборонная промышленность по определению существует для того, чтобы обеспечивать оборонные нужды страны, причем не только в мирное, но в первую очередь – в военное время. По этой причине предприятия вынуждены содержать мощности, порой значительно превосходящие их текущие потребности, так называемый мобилизационный резерв. Мобрезерв поедает ресурсы на содержание, облагается налогом и огромной гирей висит на себестоимости продукции, снижая ее рыночную конкурентоспособность». Но это наши мощности, которые мы содержим на черный день. Эти мощности мы просто обязаны содержать, и примитивный базарный подход «куплю, где дешевле» здесь абсолютно неприемлем!

Министерство же обороны ведет себя так, будто существует в другой стране и наращивание техники и вооружений в угрожаемый период или уже в ходе войны стране будут обеспечивать впавшие в неожиданную военно-коммерческую милость французы, итальянцы или немцы. Все более яркое проявления этого мы уже наблюдаем – «Мистрали», «Ивеко», немецкие каски, уступающие нашим по защите, но зато с такой приятненькой пластмассовой накладочкой на подбородок!

Военные предприятия существуют для производства изделия, то есть для начала жизненного цикла, и утилизации. Если склады военного имущества затоварены и производство надо сократить – значит, конкретного производителя все равно надо обеспечить работой по утилизации ВВТ. Иначе предприятию придет конец. Отнимая у оборонных предприятий еще и утилизацию, Министерство обороны отнимает у них средства на существование и развитие в интересах нашей страны.

Пока военные уничтожали боеприпасы, в Стерлитамаке без работы погибал крупнейший в стране профильный завод «Авангард», рассчитанный, между прочим, на утилизацию 120 тыс. снарядов в месяц. В его модернизацию наше государство вложило огромные деньги. Правительство декабрьским постановлением определило его единственным исполнителем по утилизации снарядов (хотя, наверное, только в нашей стране может быть семь «единственных» исполнителей), а ему опять предлагают целых 140 тыс. снарядов на 2012 год, то есть загрузку всего лишь на 35 дней работы. При этом МО планирует взорвать почти полтора миллиона тонн боеприпасов. Фактически одна госструктура, Минобороны, гробит другую госструктуру – казенное предприятие. Это коммерция, переходящая в саботаж. Что государству выгоднее: чтобы военные якобы сэкономили на утилизации или сохранить оборонный завод?

В пылу споров остался в стороне еще один нюанс военной утилизации. Одним из главных достижений преобразований в Вооруженных силах преподносится передача вспомогательных функций подрядчикам, сокращение личного состава до минимума, необходимого для выполнения задач обороны. Дескать, военные теперь сосредоточатся только на боеготовности и боевой подготовке, что даст возможность повысить уровень и сократить численность. Теперь уборкой территории в воинских частях занимаются не солдаты, а подрядчики, они же кормят, поят, одевают и обувают личный состав. Прекрасно! Но почему целая дивизия целый год занимается не отработкой боевых действий, а подрывом боеприпасов, отнимая хлеб у гражданских специалистов? Цифры озвучил замминистра обороны генерал армии Дмитрий Булгаков: в 2012 году в подрывах будут участвовать 13 200 военнослужащих и 3200 единиц техники.

ВЗРЫВАТЬ И НЕ ДЫШАТЬ…

Если вопрос, кому утилизировать, еще и можно с натяжкой назвать поводом для дискуссии, то во вредном воздействии открытого подрыва боеприпасов на экологию сомневаться не приходится.

В молодые годы я сам косвенно приложил руку к подрыву наших ракет в Капустином Яру. Зрелище потрясающее, особенно в пасмурный зимний день: взрыв связки из восьми «Пионеров» пробивал огромную дыру в тяжелых низких тучах, и можно было нежиться целый час под лучами яркого солнца. На этом, однако, все прелести заканчивались.

Я не эколог, поэтому положусь на труд четырех докторов наук, академиков, лауреатов государственных премий: «За пять месяцев 1988 года (август–декабрь) на полигоне Капустин Яр уничтожено методом подрыва 29 ракет РСД-10. По оценке специалистов, при подрыве в атмосферу было выброшено около 918 т токсичных веществ. Исследования состояния окружающей среды в период проведения подрыва ракет было осуществлено Институтом биофизики Минздрава СССР и НПО «Тайфун» Госкомгидромета СССР. Испытания, проведенные в НПО «Алтай», показали, что производительность у смесевых ракетных твердых топлив (СРТТ) на выброс при подрыве на поверхности составляет 0,07 куб. м/кг, у тротила – до 0,04 куб. м/кг. Иными словами, при подрыве боеприпасов в воздух поднимается огромная туча пыли, пропитанная отравой.

В 1991 году по результатам исследований Межведомственный координационный научный совет принял решение считать неприемлемым в эколого-гигиеническом плане уничтожение СРТТ методом подрыва, и с тех пор утилизация стратегических ракет является практически единственным фрагментом утилизации, полностью переданным военными промышленности и ведущимся под строгим экологическим контролем и экологически наименее вредными методами. Лет десять лет назад Научно-исследовательский институт полимерных материалов (Пермь), эксплуатирующий объект утилизации СРТТ, три раза судился с активизировавшимися тогда «зелеными» – и успешно выиграл все процессы. В этой связи мой прямой вопрос г-же Голиковой и г-ну Онищенко: а что, содержимое менее масштабных боеприпасов, которых за последние два года навзрывали столько, сколько за предыдущие 19 лет, при подрыве оказалось абсолютно безвредно для экологии и с практически ничтожной производительностью на выброс?

Проводится ли экологический мониторинг утилизационных подрывов военными сегодня (материала для наблюдений было только в прошедшем году целых 1 341 200 т)? И если проводится – неужели он не дает оснований сделать вывод о том, что необходимо «считать неприемлемым в эколого-гигиеническом плане» уничтожение боеприпасов методом открытого подрыва вообще и сделать обязательной утилизацию только экологически приемлемыми промышленными методами?

Упомянутое исследование 20-летней давности, кстати, никак не затрагивало другой аспект подрывов, который сегодня является главным источником конфликтов военных с населением, – акустическое воздействие. А между тем, по мнению ученых, оно имеет не меньшее, если не большее влияние на людей. Несколько лет назад я был на презентации в штате Юта испытания подрыва крупноразмерных зарядов ракетного топлива в различной конфигурации. Тогда меня просто поразило, какие гигантские усилия были затрачены на достижение минимального уровня акустической волны. Причина проста – по американским законам, уровень акустического воздействия полигона на ближайший населенный пункт жестко регламентируется и контролируется. А у нас нет соответствующих законов? Или у нас некому контролировать их выполнение?

На военном полигоне под Санкт-Петербургом саперы готовят боеприпасы к утилизации методом подрыва.

ДЕНЬГИ НА ВЕТЕР…

Используемый сегодня в обсуждениях термин «утилизация» – фиговый листок, стыдливо прикрывающий неприглядный факт: боеприпасы, обладающие остаточным ценностным потенциалом, не просто превращаются в ничто без какой-либо пользы, они выбрасываются в атмосферу в виде токсичной смеси. На этот процесс затрачиваются огромные средства. Да и инициирующие средства тоже чего-то стоят. Добавьте к этому затраты на рекультивацию полигонных земель, по некоторым данным составляющую более 2 млн. руб. за 1 га. Это просто отложенные расходы. Сегодня загадим, но отрапортуем, а через десять лет будем проводить с помпой кампанию по восстановлению этих земель. Примерно так же, как с затоплением реакторов АПЛ в Карском море. Вчера затопили, а сегодня ломаем голову, как поднять, чтобы очистить море от продуктов полураспада.

Ущерб экологии от открытых подрывов на полигонах вообще не поддается приведению к финансовому выражению – он непомерен. Между тем все, что взлетает на воздух и превращает грунт в отравленную массу на полигонах, является ценным сырьем. Хрестоматийные цифры возвратного потенциала зафиксированы черным по белому в программе утилизации в качестве одной из главных задач ее выполнения: «…вовлечь в хозяйственный оборот более 3,5 миллионов тонн черных металлов, около 520 тысяч тонн цветных, 35 тонн драгметаллов, 114 тысяч тонн взрывчатых веществ и порохов».

Хочу поинтересоваться, с помощью какой – черной, белой или, может, «зеленой» – магии Министерство обороны будет возвращать в вещественное состояние эти предписанные и ожидаемые металлы и пороха после того, как они взлетят на воздух?

И для завершения картины: по генералу Булгакову, в 2011–2013 годах подорвано или планируется к подрыву 4,8 млн. т боеприпасов. Специалисты утверждают, что по весу в их составе ВВ и металл распределяются примерно 50 на 50. Соответственно на полях подрыва и прилегающих местностях через два года будет рассеяно около 2,4 млн. т металла. При стоимости тонны смешанного металлолома около 5 тыс. руб. объем потерь составит 12 млрд. руб. Эта равно объему финансирования из федерального бюджета всей программы утилизации в течение трех лет. Почему же при всей вопиющей очевидности бесхозяйственности и вреда ничего не меняется?

Военные, как заклинание, повторяют, на их взгляд, железный аргумент: якобы возможности промышленности позволяют утилизировать необходимое количество 6,5 млн. т только за 20 лет, что, по их мнению, является неприемлемо большим сроком. Надо немедленно снизить количество хранимых боеприпасов до 3 млн. т, что обеспечит их «100-процентную взрывопожаробезопасность». Поэтому надо все сверх указанного количества взорвать ударными темпами, доложить и 1 января 2015 года проснуться уже с «отлаженной системой логистических центров».

Вся эта аргументация хороша только для тех, кто ее придумал, и построена с серьезными передержками.

Во-первых, озвучивший ее генерал Булгаков в своих арифметических расчетах принимал во внимание только утилизационные возможности промышленности, существующие на сегодняшний день. При наличии объемов работ и гарантий того, что выигранный тендер военные в нарушение всех законов не отнимут (как это случалось ранее), предприятия без проблем нарастят мощности на основе самых передовых технологий, дайте им только стабильную перспективу. Соответственно речь уже не будет идти о 20-х годах, а о более приемлемом отрезке времени.

Во-вторых, генерал говорил о низкой производительности утилизации при использовании самого экстенсивного метода – через разборку. Но ни для кого не секрет, что во всем мире широко используют для утилизации и контролируемый подрыв с очисткой образующихся газов и со сбором осколков. Он обеспечивает утилизацию гораздо быстрее, при этом без экологической катастрофы, без непомерного акустического воздействия и со сбором утилизируемого металла.

В-третьих, предположим, лавинообразная ликвидация решает проблему избыточных боеприпасов до 1 января 2015 года. Но и те, что останутся в «суперарсеналах будущего», когда-то выслужат сроки и перейдут в категорию утилизируемых. Что с ними делать?

В-четвертых, при меньшем количестве боеприпасов и более организованном их хранении риск взрывов уменьшается. Но он никогда не будет равен нулю. «Стопроцентная взрывопожаробезопасность» – утопия. Оправдывать этой ложной целью гонку подрывов означает преднамеренно вводить в заблуждение общественность и руководство страны

В-пятых, кто сказал, что 20 лет – непомерно долгий срок и что проблему хранения избыточных боеприпасов необходимо решить непременно к 1 января 2015 года? Для снижения риска нужно передать места хранения подлежащих утилизации боеприпасов Минпрому или вновь созданной дирекции по образу и подобию структуры, занимающейся уничтожением химоружия. Тогда у Минобороны сразу отпадут все проблемы. Промышленность же полученные боеприпасы рассредоточит на арсеналах и полигонах для более длительного хранения и там же их разберет или тоже подорвет, но цивилизованными, экологически менее вредными и научно просчитанными методами. Тогда и «Оборонсервис» не будет в нарушение закона о госзакупках монопольно кормиться, а для получения прибыли встанет в один ряд с другими предприятиями.

РУССКИЙ ВОПРОС: ЧТО ДЕЛАТЬ?…

При почти полном отсутствии востребованности настоящей промышленной утилизации боеприпасов со стороны головного заказчика – Министерства обороны – профильная наука и техника в нашей стране живы и продолжают развиваться. Достойно сожаления, что в стране продолжаются параллельные процессы. С одной стороны, военное ведомство взрывает на полигонах «все, что плохо лежит», с другой – думающие люди в госаппарате продолжают закладывать ежегодно в ГОЗ деньги на разработку утилизационных технологий.

А перебивающиеся на голодном пайке предприятия все равно продолжают выделять деньги из весьма скудной прибыли на разработку собственных технологий «на перспективу». Именно благодаря заботе последних и было наработано то, что включил Минпромторг в изданный для узкого круга «Каталог технологического оборудования утилизации боеприпасов». Представленные в нем более 80 технологий и изделий покрывают весь цикл утилизации.

Вообще наши разработчики и изготовители утилизационного оборудования оказались практически загнанными в угол. Отсутствие спроса на технику не дает возможности продавать ее на внутреннем рынке, а рынок внешний практически закрыт. Для того чтобы просто распространить информацию о самом примитивном изделии, надо получить равное ему по весу количество бумаг с согласованиями. Если же зарубежный покупатель проявит интерес, процесс ценообразования, подписания контракта и поставки перейдет в совершенно иные, «надежно лицензированные» руки, и тогда процесс либо заглохнет, либо до предприятия дойдут только копейки.

По некоторым сведениям, вице-премьер Рогозин, эксплуатируя свои свежие натовские связи, инициировал в марте начало соответствующего диалога в Брюсселе, в ходе которого западным партнерам были успешно представлены более 20 российских технологий.

Что же сделать для того, чтобы промышленная утилизация боеприпасов стала востребованной? Было бы некорректно и нехарактерно для русского человека не пытаться ответить на этот вопрос.

В октябре прошлого года на специализированной конференции специалисты единодушно отметили, что проблемы в сфере утилизации в нашей стране сегодня существенно изменились. На начальных этапах проблемы заключались в недостаточном финансировании. С приходом финансирования остро встала проблема кадров, решили и ее. Осталась главная проблема – организационная. В Министерстве обороны, несмотря на обилие желающих порулить контрактами, реально вопросами утилизации занимается очень ограниченная группа большей частью заштатных, почти случайных людей.

Фактически нет настоящего хозяина. А между тем необходимо всего-навсего создать дирекцию федеральной программы. Вся требуемая для этого законодательная база давно существует, в стране успешно действует уже несколько дирекций федеральных программ. Нет проблем и с кадрами – в самом аппарате правительства есть люди, которые не первый год с переменным успехом пытаются поставить интересы государства выше чьих-то ведомственных амбиций.

Создание такой дирекции, подчиненной правительству, одним движением расставило бы все на свои места и дало возможность заниматься каждому своим делом: Министерству обороны – Родину защищать, промышленности – подносить патроны и утилизировать неиспользованные. Безусловно, кроме создания дирекции программы утилизации можно и нужно сделать еще многое.

На оперативном уровне в среднесрочной перспективе:

– создать систему совмещенных арсеналов МО и утилизационных предприятий дирекции и Минпрома для обеспечения единой системы жизненного цикла военного имущества (примером может служить арсенал РВСН Пибаньшур, на котором расположен объект утилизации, эксплуатируется акционерным обществом).

– обеспечить всестороннюю поддержку обмена научно-технической информацией по технологиям утилизации как внутри страны, так и с привлечением зарубежных ресурсов, для чего обязать государственные ведомства и корпорации, причастные к работе с боеприпасами, поддерживать этот обмен на финансовом и организационном уровнях с целью отбора наиболее передовых технологий;

– создать самоокупаемую систему экономического поощрения утилизации с применением технологий, максимально обеспечивающих повторное использование компонентов;

– вывести из состава МО все созданные для коммерческой деятельности структуры – Рособоронконтракт, Рособоронпоставка, Федеральную службу по военно-техническому сотрудничеству, департамент ценовой политики и другие организации – и передать их в прямое подчинение аппарату правительства.

На стратегическом уровне в долгосрочной перспективе:

– создать на базе ВПК штатную структуру во главе с вице-премьером, которая объединит выведенные из МО непрофильные организации, будет выступать в качестве государственного заказчика по всем оборонным контрактам и обладать реальной директивной властью как в отношении пользователей военного имущества, так и его производителей-утилизаторов – Роскосмос, Росатом, Минпромторг, госкорпорации. Это позволит сосредоточить в одних руках проведение ценовой политики и разом положить конец бесконечной войне Минобороны с промышленностью.

– принять закон об обязательной преимущественной закупке национальной продукции для нужд обороны и госаппарата. Решение по второй части в отношении автотехники правительством уже принято – необходимо его расширить и поднять до уровня федерального закона;

– внести в Налоговый кодекс изменения, предусматривающие освобождение от налогообложения мобилизационные мощности и реализацию контрактов для оборонных и государственных нужд, это позволит избежать ненужного выведения из полезного оборота до 25% средств, якобы затрачиваемых сегодня на эти цели, а на самом деле – бессмысленно двигающихся на холостом ходу по замкнутому кругу «бюджет – предприятие – налоговая служба – бюджет» и теряющих в весе за счет прилипания к «стенкам труб», прокачивающих эти деньги банков.

Таким образом, сделать можно много без капитальных затрат и с ощутимой отдачей. Надо только реально стремиться к лучшему, объективно смотреть на положение дел, не бояться вытаскивать ситуацию на свет, обсуждать и исправлять или вообще выбрасывать то, что вредно, бесполезно, висит балластом и не работает на благо всей страны.

Олег Валентинович Шульга — эксперт по вопросам разоружения

http://topwar.ru/news/opinions/

В последнее время проблема утилизации боеприпасов стала обсуждаться особенно активно. Она опередила даже такую важную тему, как разворачивание систем противоракетной обороны в Европе, чему есть вполне логическое объяснение: проблема ЕвроПРО для большинства населения – это что-то абстрактное и отдаленное по времени, а многочисленные взрывы на полигонах и арсеналах становятся все более частым явлением.

Увеличение числа катастроф на складах боеприпасов и большое количество человеческих жертв, когда погибают специалисты, занятые в процессе утилизации, породили волну протеста гражданского населения. Люди требуют прекращения подрывов. Сложившаяся ситуация стала причиной появления значительного количества публикаций и выступлений, в которых детально рассматривается данная проблема и предлагаются различные пути ее решения. Казалось бы, ситуация должна была измениться к лучшему с принятием правительством федеральной программы о промышленной утилизации вооружения и военной техники, рассчитанной на 2011-2015 годы и до 2020 года. Но… программа была утверждена только в конце 2011 года, и до настоящего времени фактически никаких изменений не произошло. Несомненно, определенная польза от дискуссий все-таки была: в спор были втянуты представители военного ведомства, которым пришлось обнародовать определенные планы и цифры. Но они, к сожалению, также порадовать ничем не сумели.

Фактически Министерство обороны остается не только главным заказчиком, но и основным исполнителем мероприятий, связанных с утилизацией боеприпасов.

А заверения военного руководства о том, что арсеналы будут превращены в безопасные системы хранения и уничтожения боеприпасов, которые, как предполагалось, должны были успокоить общественность, наоборот, породили еще больше беспокойства. Во-первых, стало окончательно понятно, что уничтожают боеприпасы сами военные, а не промышленность, которая их производила, и которая должна была бы заниматься их утилизацией. Во-вторых, крайне обеспокоено население и тем фактом, что утилизировать боеприпасы продолжают единственным методом, который доступен в российской армии – для этого используется открытый подрыв, который крайне негативно сказывается на экологической ситуации. В-третьих, громкое слово «утилизация» означает не что иное, как простое уничтожение.

Для правильной утилизации характерно использование специальных производств, контрольных процессов и технологий, то есть всего того, чего нет в российском оборонном ведомстве.

А ведь истина, как говорится, лежит на поверхности. Минобороны только потому самостоятельно выполняет все работы по утилизации, что в одно время ему были предоставлены коммерческие функции. Кто-то предложил «удачную» мысль – пусть военное ведомство обеспечивает себя самостоятельно. Таким образом, по мнению многих, Министерство возглавил человек, который абсолютно ничего не понимает в военном деле, но очень хорошо разбирается в вопросах торговли. Понятно, что решение о предоставлении такой «автономии» военному ведомству лишило правительство большого количества проблем, но существование государства в государстве породило новые, еще более серьезные. Существование в Минобороны своих министерств торговли, финансов и промышленности преследует одну-единственную цель – получение и удержание прибыли в пределах ведомства. Все материальные и финансовые средства, которые выделяются Минобороны больше не возвращаются государству, а Министр обороны имеет право самолично принимать решения относительно закупок нового вооружения и военной техники, кому предоставлять контракты и даже какие цены устанавливать. А тем временем приватизация прав на утилизацию боеприпасов наносит огромный ущерб государственной оборонной промышленности, которая предназначена для того, чтобы обеспечивать потребности государства как в мирное, так и в военное время. Поэтому ее предприятия должны поддерживать мощности (мобрезерв), которые слишком дорого обходятся, приводя к тому, что продукция становится неконкурентоспособной. Предприятия оборонной промышленности для того и существуют, чтобы не только производить, но и утилизировать боеприпасы. А в случае, если военные склады полны и существует необходимость сокращения производства, значит, предприятия необходимо загрузить работой по утилизации. Если этого не сделать, они просто прекратят свое существование, поскольку никаких других средств для развития взять негде.

В то же время, пока военное ведомство пытается получить больше прибыли, на полигонах и военных складах продолжаются трагические инциденты, в результате которых гибнут люди, чаще всего призывники.

Так, за период 1994-2011 годов на военных складах произошло 29 пожаров, в результате которых в большинстве случаев произошла детонация боеприпасов, нанесенный ущерб составил более 11 миллиардов рублей.

Вот только некоторые примеры. Летом 2002 года в Поволжье на арсенале произошел взрыв, было уничтожено 6 вагонов с боеприпасами. В 2009 году в Ульяновске на военном арсенале произошел пожар, в ходе его ликвидации были нарушены правила безопасности, в результате произошла детонация боеприпасов, и погибло 11 человек. В 2011 году произошло еще несколько пожаров, которые сопровождались взрывами. Разница между ними составила всего неделю. Так, 26 мая случился пожар на военном складе возле города Урман, в результате чего 12 человек пострадало. 2 июня – аналогичный случай произошел на арсенале под Ижевском, но количество пострадавших было значительно большим – около 100 человек. И совсем недавно произошла еще одна трагедия – во время выгрузки боеприпасов на полигоне Мулино произошел взрыв, в результате которого погибли солдаты-срочники. А буквально на днях произошел еще один случай взрывов боеприпасов – на артиллерийском складе воинской части, расположенной примерно за 300 километров от Владивостока. На данный момент известно о двух пострадавших.

На первый взгляд кажется, что проблему вполне можно решить, для этого, по сути, и была утверждена новая программа по утилизации. Однако военное ведомство приняло решение использовать свои методы. В большой спешке был начат процесс утилизации списанных боеприпасов путем открытого подрыва на военных полигонах. Заместитель Министра обороны объясняет такую спешку тем, что необходимо уничтожить довольно большое количество боеприпасов: на 150 складах и арсеналах, которые планируется закрыть, хранится более 10 миллионов тонн боеприпасов, срок использования которых истек. Они представляют большую опасность, поскольку со временем изменились характеристики взрывчатых веществ. Поэтому дальнейшее их хранение грозит привести к новым трагедиям и чрезвычайным происшествиям. Кроме того что существует реальная угроза взрыва, есть и еще одна причина, по которой просроченные боеприпасы необходимо ликвидировать – на их содержание необходимы значительные суммы. А поскольку никаких гарантий того, что они не сдетонируют прямо на складах, никто дать не может, Министерство обороны решилось на такой опасный шаг, как подрыв.

Министр обороны Анатолий Сердюков отдал распоряжение, согласно которому на 65 военных полигонах были организованы подрывы непригодных к использованию боеприпасов. Эта процедура, хоть и опасна с точки зрения безопасности и экологичности, но в то же время высокоэффективна. Так, только за 2011 год было утилизировано более 1,3 миллиона тонн боеприпасов, в ходе проведения подрывов было использовано 255 групп общей численностью более 12,5 тысяч человек и 1,7 тысяч единиц техники. В то же время, по словам заместителя Министра обороны Дмитрия Булгакова, промышленности потребовалось бы 19 лет, чтобы утилизировать такие объемы боеприпасов.

Но ведь проблему таким образом не решить. В военном ведомстве давно нет квалифицированных специалистов, которые могли бы качественно выполнить подрывные работы. Поэтому для таких видов работ привлекают в основном солдат срочной службы.

Минобороны утверждает, что приняло все необходимые меры безопасности и продумало план работ, где до мельчайших подробностей прописаны все этапы утилизации. Также была разработана классификация боеприпасов по степени взрывоопасности. Образцы этих документов находятся у всех офицеров, которые задействованы в процессе утилизации.

Военное ведомство говорит о том, что оно вовсе не против принятия новой программы утилизации, однако при этом отмечает, что перспективы ее использования и эффективность находится под большим знаком вопроса. Кроме того, сама оборонная промышленность не заинтересована больше в утилизации, поскольку существует еще определенное количество боеприпасов с малым содержанием ценных материалов. Утилизировать их очень затратно. Промышленный метод утилизации был выгоден в то время, когда на военных складах и арсеналах избавлялись от боеприпасов с латунными гильзами. Поскольку латунь – материал дорогой, то его продавали, порох сжигали, а снаряд, внутри которого оставалось взрывчатое вещество, обратно перевозили на склад. В этом и заключалась утилизация.

В настоящее время на военных складах остались в основном боеприпасы к гранатометам, мины и неуправляемые ракеты, которые разобрать в короткие сроки просто невозможно.

Перед Министерством обороны возникла и еще одна серьезная проблема – до 2015 года планируется закрытие 150 военных складов и арсеналов, а все боеприпасы, которые на них хранились, предполагается перевезти на 35 новых объектов, находящихся за пределами населенных пунктов. Уже построено 145 хранилищ, оборудованных системами пожаротушения и температурного режима. Запланировано и начато строительство еще 1200 хранилищ. В них должно разместиться более 6,6 тысяч вагонов боеприпасов. А к 2014 году не должно остаться ни одного просроченного боеприпаса. Таким образом, общий объем боеприпасов должен составить 3 миллиона тонн.

По словам главы Комитета Государственной Думы по обороне Владимира Комоедова, предполагается выделение 30 миллиардов рублей из средств, которые были получены на выполнение государственного оборонного заказа, на улучшение условий хранения боеприпасов. Он убежден в том, что отсутствие необходимого количества новых хранилищ угрожает государственной безопасности, поскольку боеприпасы фактически не защищены от потенциальных нападений противника.

А первый заместитель председателя комитета Сергей Жигарев неоднократно заявлял о необходимости перехода на безвзрывной способ утилизации боеприпасов, кроме того, необходимо перенести ответственность за неосторожное обращение с боеприпасами на государство. Люди, задействованные в процессе уничтожения боеприпасов, рискуют своими жизнями, к тому же всегда существует момент случайности. Только в том случае, если правительство возьмет груз ответственности на себя, можно будет говорить о том, что все необходимые условия и предосторожности будут соблюдены.

Использованы материалы:
http://www.vz.ru/society/2012/5/17/579234.print.html
http://nvo.ng.ru/printed/268087
http://www.ria.ru/defense_safety/20120518/652264601.html

Изобретение относится к области утилизации вооружений для извлечения взрывчатых материалов из корпусов снарядов, мин, авиабомб. Техническим результатом изобретения является расширение эксплуатационных возможностей способа утилизации боеприпасов, повышение производительности и снижение стоимости работ. Сущность изобретения: заряд твердого взрывчатого вещества дробят воздействием ударной волны, которую получают детонацией горючей газовой смеси, окружающей боеприпас. Горючую газовую смесь получают смешением горючего компонента и компонента-окислителя. 4 з.п. ф-лы, 5 ил. 1 табл.

Изобретение относится к области утилизации вооружений и предназначено для извлечения взрывчатых материалов из корпусов артиллерийских снарядов, мин, авиабомб и других боеприпасов с целью их переработки и использования в народном хозяйстве. Изобретение может быть применено также для расснаряжения твердотопливных реактивных двигателей, кумулятивных перфораторов, скважинных торпед и тому подобных взрывных устройств, работающих на твердых взрывчатых веществах. В настоящее время известны различные технические решения, предназначенные для утилизации боеприпасов. Так, известен способ расснаряжения, основанный на выплавке заряда взрывчатого вещества за счет индукционного нагрева корпуса боеприпаса . В описан способ выплавки заряда путем воздействия на него нагретыми водными солевыми растворами. В соответствии со способом извлечение производят растворением заряда при воздействии тротилрастворяющей жидкостью. Однако все эти способы предназначены для утилизации боеприпасов, снаряженных лишь литьевыми взрывчатыми составами, основным компонентом которых является тротил, в то время как в боеприпасах используются и неплавкие взрывчатые вещества, для извлечения которых данные методы неприменимы. Расснаряжение боеприпасов, содержащих как плавкие, так и неплавкие взрывчатые вещества обеспечивает способ, основанный на разделении корпуса боеприпаса высоконапорной струей жидкости при одновременном или последующем воздействии на взрывчатое вещество струей жидкости уменьшенного давления . При этом производят дробление взрывчатого вещества и его вымывание из каморы боеприпаса с последующим улавливанием. Данное техническое решение является достаточно универсальным, но для своей реализации требует использования уникального и чрезвычайно дорогостоящего оборудования, основанного на применении жидкостных насосов высокого давления и высоконапорной гидроструйной оснастки. К тому же, такое оборудование недолговечно и практически неприемлемо для массовой утилизации боеприпасов. Более доступным в реализации и обеспечивающим извлечение как плавких, так и неплавких взрывчатых материалов является техническое решение, описанное в и принятое в качестве прототипа. Утилизация по данному техническому решению состоит во вскрытии каморы боеприпаса, дроблении взрывчатого вещества воздействием режущим инструментом и извлечении раздробленного материала подачей в камору сжатого воздуха. В процессе дробления осуществляют регулирование давления режущего инструмента путем его поджатия в осевом и радиальном направлениях. Однако, хотя данный способ утилизации и не сопряжен с использованием дефицитного и дорогостоящего оборудования и труднодоступных материалов, он имеет серьезные недостатки, выражающиеся в ограниченности эксплуатационных возможностей. Для осуществления способа требуется довольно громоздкое устройство со сложными кинематическими связями, требующее постоянного проведения наладочных, профилактических и ремонтных работ. Способ применим практически лишь в стационарных (цеховых) условиях, характеризуется сравнительно низкой производительностью и высокой стоимостью работ. Таким образом, заявляемое изобретение направлено на решение задачи по расширению эксплуатационных возможностей способа утилизации боеприпасов, повышении производительности и снижении стоимости работ. Технический результат при этом выражается в том, что воздействие на боеприпас осуществляется по всей его наружной поверхности, в результате чего внутри заряда взрывчатого вещества возникает интерференция движущихся в разных направлениях ударных волн и волн разрежения, что повышает эффективность дробления заряда. Это достигается за счет того, что в способе утилизации боеприпасов, снаряженных зарядом твердого взрывчатого вещества, включающем вскрытие каморы боеприпаса, дробление заряда взрывчатого вещества и извлечение раздробленной массы, согласно изобретению, дробление осуществляют неоднократным воздействием ударной волны, образующейся при возбуждении инициирующим импульсом детонации окружающей боеприпас горючей газовой смеси, получаемой смешением в окружающем боеприпас пространстве горючего компонента и компонента-окислителя, при этом, компоненты подают в окружающее боеприпас пространство последовательно, а инициирующий импульс генерируют после завершения подачи компонента смеси, подаваемого первым и осуществляют в неоднократном режиме в течение времени подачи компонента, подаваемого вторым. Детонацию горючей газовой смеси возбуждают либо при нижнем ее концентрационном пределе взрываемости, либо при достижении требуемого начального давления, а первым в окружающее боеприпас пространство подают либо горючий компонент, либо компонент-окислитель в зависимости от конкретно реализуемого режима ударно-волнового воздействия на боеприпас. Сопоставительный анализ заявляемого изобретения и прототипа позволил выявить новую совокупность существенных признаков, обусловленных изменением как приемов способа утилизации боеприпасов, так и конструкции используемого для реализации способа устройства. Таким образом, заявляемый объект отвечают критерию "НОВИЗНА". Сущность решения иллюстрируют приведенные рисунки. На фиг. 1 дано устройство для реализации способа с установленным в нем боеприпасом. На фиг. 2 - вакуумирование взрывной камеры и начало подачи в нее первого компонента горючей газовой смеси. На фиг. 3 - завершение подачи первого компонента, начало подачи второго компонента и начало генерирования инициирующего импульса в неоднократном режиме. На фиг. 4 - продолжение подачи второго компонента смеси, инициирование детонации, воздействие ударной волны на боеприпас, частичное дробление заряда взрывчатого вещества и высыпание раздробленной массы в приемную секцию. На фиг. 5 - продолжение подачи второго компонента смеси, инициирование второго акта детонации, повторное воздействие ударной волны на боеприпас, дальнейшее дробление заряда взрывчатого вещества и его высыпание в приемную секцию. Устройство (фиг. 1) для утилизации боеприпасов по заявляемому способу состоит из опорной плиты 1 со сквозным отверстием 2, узла крепления боеприпаса 3, включающего упорное кольцо 4, элемент герметизации 5 и элемент прижима 6, взрывной камеры 7, сочлененной через уплотнительную прокладку 8 герметично с опорной плитой 1 и оснащенной трубопроводной арматурой подачи компонентов горючей газовой смеси, включающей газовый вентиль 9 подачи газа-окислителя, газовый вентиль 10 подачи горючего газа и контрольный газовый манометр 11, элементом 12 инициирования детонации, датчиком 13 задействования элемента инициирования, вентилем 14 вакуумирования камеры и газовым вентилем 15 стравливания продуктов взрыва, и приемной секции 16 с извлекаемой емкостью 17. Элемент герметизации 5 узла крепления боеприпаса наряду с прокладкой 8 в опорной плите 1 служит для обеспечения герметичной изоляции внутреннего объема камеры от окружающей среды, а также для предотвращения попадания горючей газовой смеси внутрь вскрытой зарядной каморы боеприпаса. Материалом элемента 5 может служить обычная или вакуумная резина, вакуумная замазка или высоковязкая консистентная смазка. В качестве газовых вентилей 9 и 10 подачи компонентов горючей газовой смеси, вентиля вакуумирования 14 и вентиля 15 стравливания продуктов взрыва могут быть использованы газовые вентили ВК-86. В качестве элемента инициирования детонации 12 - высоковольтная автомобильная свеча зажигания А17ДВ, Ф20Д-1 и др. В качестве контрольного манометра давления 11 - газовый манометр МВШО-20. Датчиком 13 задействования элемента инициирования может служить любой подходящий электроконтактный датчик мембранного типа. Осуществляют способ следующим образом. Боеприпас со вскрытой зарядной каморой устанавливают на опорную плиту 1 в упорное кольцо 4 вертикально, вскрытой стороной вниз (фиг. 1). С помощью элемента прижима 6 фиксируют боеприпас. Устанавливают на опорную плиту 1 взрывную камеру 7 и сочленяют ее с плитой с помощью болтов, гидроприжимов и т.п. (на рисунке не показаны). Элемент 5 и прокладка 8 обеспечивают при этом герметичность изоляции внутреннего объема камеры от окружающей среды. Через вентиль вакуумирования 14 откачивают воздух из полости взрывной камеры 7 (фиг. 2). Через газовый вентиль 9 заполняют камеру под требуемым давлением первым компонентом горючей газовой смеси, например, кислородом. Требуемое давление устанавливают посредством внешнего газового редуктора (на рисунке не показан) и контролируют с помощью газового манометра 11. Заполнение камеры первым компонентом смеси может производится и без предварительного откачивания из нее воздуха. При этом может осуществляться либо предварительная продувка камеры первым компонентом при открытом вентиле стравливания 15, либо подача первого компонента смеси непосредственно в среду находящегося в камере воздуха. Последний вариант предпочтителен, когда закачивается большая масса первого компонента (кислорода), и массой находящегося в камере воздуха, содержащего, к тому же, 20% кислорода, можно пренебречь. На элемент инициирования детонации 12 от внешнего генератора высоковольтных импульсов (на рисунке не показан) подают высокое напряжение в неоднократном импульсном режиме (фиг. З). В полости взрывной камеры 7 между электродами элемента инициирования 12 периодически происходят высоковольтные электрические разряды. (Помимо высоковольтного разряда инициирующий импульс может быть создан и иным путем, например, тепловым воздействием, лучом лазера, тлеющим разрядом и др., что в данном случае не принципиально.) Высоковольтные разряды начинают генерировать на элементе 12 сразу же после заполнения камеры 7 первым компонентом смеси - в момент начала подачи второго компонента. (Это необходимо для гарантированного обеспечения последующей газовой детонации на нижнем пределе концентрации второго компонента в первом. Если же начинать генерировать разряды позже, то горючая смесь в момент инициирования может оказаться чрезмерно обогащенной, что приведет к излишне сильному взрыву и недопустимо высокому ударному воздействию на конструктивные элементы устройства.) Через газовый вентиль 10 в полость камеры 7 подают второй компонент смеси, например, водород. Происходит перемешивание компонентов смеси с образованием взрывчатого состава. При достижении нижнего концентрационного предела взрываемости смесь под действием высоковольтного разряда претерпевает взрывчатое превращение (фиг. 4). Ударная волна через корпус боеприпаса воздействует на заряд взрывчатого вещества и производит его частичное дробление. Раздробленная масса через отверстие 2 в опорной плите 1 высыпается в емкость 17 приемной секции 16. Продолжают подачу в полость камеры 7 второго компонента смеси (фиг. 5). При достижении нижнего предела взрываемости по концентрации второго компонента в первом (в нашем случае - горючего в окислителе) снова происходит взрыв смеси. Ударная волна воздействует на заряд взрывчатого вещества и производит его дальнейшее дробление. Вновь раздробленное взрывчатое вещество через отверстие 2 в опорной плите 1 высыпается в емкость 17 приемной секции 16. И так при непрерывно работающем элементе инициирования 12 продолжают подачу второго компонента смеси до полного расходования находящегося в полости взрывной камеры 7 первого компонента. При этом боеприпас испытывает серию коротких и сравнительно несильных, но достаточных для эффективного дробления заряда взрывчатого вещества импульсных воздействий. Происходит полное дробление заряда взрывчатого вещества и высыпание всей раздробленной массы в приемную секцию. Воздействие на боеприпас при каждом взрыве смеси осуществляется по всей его наружной поверхности. В результате, внутри заряда взрывчатого вещества возникает интерференция движущихся в разных направлениях ударных волн и волн разрежения. Эффективность дробления при этом дополнительно возрастает. Отключают генератор высоковольтных импульсов. Открывают газовый вентиль 15 и стравливают из взрывной камеры 7 продукты взрыва. Извлекают емкость 17 и удаляют раздробленное взрывчатое вещество. Отсоединяют от опорной плиты 1 взрывную камеру 7 и освобождают из узла крепления пустой корпус боеприпаса. Здесь описана последовательность операций, когда первым компонентом смеси является окислитель (в данном случае - кислород) и подача горючего компонента осуществляется в среду окислителя. В принципе равносильным является и другой вариант реализации данного способа, когда первым компонентом служит горючее, например, водород, а в среду горючего газа подается газ - окислитель. По существу различие этих двух вариантов состоит лишь в том, что в первом случае серия взрывов начинается со взрыва обедненной смеси, а во втором - со взрыва сильно обогащенной смеси. (Хотя во втором случае смесь сильно обогащена, ее взрыв будет также сравнительно слабым, поскольку присутствующий в смеси окислитель способен обеспечить реакцию химического превращения лишь небольшой части содержащегося во взрывной камере горючего компонента). Скорость ударной волны и давление в ее фронте при этом, конечно, различны. В зависимости от конкретных характеристик утилизируемых боеприпасов: материала и толщины корпуса, состава и прочности заряда взрывчатого вещества и др. может осуществляться та или другая последовательность подачи газов во взрывную камеру: сперва окислитель, а потом горючее, или сперва горючее, а потом окислитель. Утилизацию боеприпасов с относительно тонким корпусом и относительно малопрочным зарядом взрывчатого вещества лучше производить взрывом обедненной смеси, а для утилизации высокопрочных боеприпасов предпочтительнее использовать более обогащенную смесь. Инициирование детонации горючей газовой смеси может осуществляться не только при ее нижнем концентрационном пределе взрываемости, как описано выше, но и при достижении определенного заданного начального давления. Для этого используется датчик 13 (фиг. 1). При достижении заданной величины давления происходит срабатывание датчика, например, замыкание его контактов, и только после этого - подача импульса высокого напряжения на элемент инициирования 12. В качестве окислителя в смеси целесообразно использовать кислород. В качестве горючего газа могут использоваться относительно недорогостоящие водород (H 2), метан (CH 4), этилен (C 2 H 4), пропилен (C 3 H 6), пропан (C 3 H 8), бутан (C 4 H 10) и др. Концентрационные пределы взрываемости смеси этих горючих газов с кислородом приведены в нижеследующей таблице . Видно, что смеси этих газов с кислородом сохраняют способность к взрывчатому превращению, являясь как сильно обедненными (первая колонка цифр), так и сильно обогащенными (вторая колонка цифр). Наиболее широкий диапазон взрываемости имеют этилен и водород. Эти газы и предпочтительно использовать при реализации заявляемого способа, как газы, способные обеспечить в смеси с кислородом наибольшее число взрывных циклов без продувки взрывной камеры или разборки устройства. Выше описана работа устройства на примере утилизации единичного боеприпаса. В реальном устройстве при одной загрузке может производится извлечение взрывчатого вещества одновременно из нескольких взаимно идентичных или даже разных боеприпасов. Суть заявляемого решения при этом не меняется, последовательность операций сохраняется такой же. Осуществление режима неоднократного импульсного воздействия позволяет повысить эффективность как процесса дробления заряда взрывчатого вещества, так и последующего высыпания раздробленной массы из корпуса боеприпаса. Данный способ утилизации является к тому же относительно безопасным с точки зрения взрыва боеприпаса. Для дробления ВВ достаточно давления лишь в десятки атмосфер, тогда как для возбуждения детонации требуется давление в воздействующей ударной волне в десятки тысяч атмосфер, т.е. на три порядка большей величины. Заявляемое техническое решение позволяет упростить процесс извлечения взрывчатого вещества из боеприпаса, повысить производительность и автономность способа и широко использовать его в нестационарных, в том числе и полигонных условиях. Пример конкретного осуществления способа Использовали в качестве утилизируемого боеприпаса фугасную мину калибра 160 мм, снаряженную разрывным зарядом из аммотола 80/20. После извлечения взрывателя вскрыли зарядную камору мины, удалив привинтную головку. Установили мину на опорную плиту герметично в узел крепления вертикально, вскрытой частью вниз, и зафиксировали с помощью элемента прижима. Установили на опорную плиту цилиндрическую взрывную камеру с внутренним объемом 0,27 м 3 и через резиновую прокладку герметично соединили ее с плитой с помощью 12 болтов М24. Снабдили камеру двумя газовыми вентилями ВК-86 подачи компонентов горючей газовой смеси, газовым манометром давления МВШО-20, высоковольтной свечой зажигания А17ДВ, вентилем выкуумирования и вентилем стравливания продуктов взрыва. Один из газовых вентилей подачи компонентов горючей газовой смеси с помощью дюритового шланга соединили с баллоном со сжатым кислородом, другой - с баллоном со сжатым водородом. К вентилю вакуумирования подсоединили форвакуумный насос 2НВР5Д. Из полости взрывной камеры откачали воздух до остаточного давления 1... 10 мм.рт.ст. Заполнили камеру кислородом до давления 3 атм. На свечу зажигания А17ДВ, соединенную радиочастотным кабелем РК-75-4-11 с генератором высоковольтных импульсов, с интервалом 0,3 секунды начали подавать импульсы напряжения амплитудой 6 кВ. Через газовый вентиль подачи горючего компонента начали заполнение взрывной камеры водородом. Давление подачи водорода - 13 атм. Произошло перемешивание водорода с кислородом. При этом имело место как турбулентное перемешивание за счет завихрения струи водорода в среде кислорода, так и гравитационное перемешивание, обусловленное разными удельными весами смешиваемых газов. При достижении в области свечи зажигания нижнего предела взрываемости смеси (15,5% водорода) произошла ее детонация. В результате взрывчатого химического превращения окислился весь водород, находящийся к этому моменту во взрывной камере, и израсходовалась часть кислорода, необходимая для этого окисления. Ударная волна через корпус мины воздействовала на заряд взрывчатого вещества и произвела его частичное дробление. Раздробленная масса через отверстие в опорной плите высыпалась из каморы мины в извлекаемую емкость приемной секции. Продолжали подачу водорода в полость взрывной камеры. По достижении нижнего предела взрываемости снова произошли детонация смеси от высоковольтного разряда на свече зажигания, дальнейшее дробление заряда взрывчатого вещества и высыпание вновь раздробленной массы в приемную секцию. И так далее - до полного расходования кислорода. Мина при этом испытала серию коротких и относительно несильных ударов. Произошло дробление всего заряда взрывчатого вещества и его полное высыпание из зарядной каморы. Прекратили подачу водорода. Отключили генератор высоковольтных импульсов. Открыли вентиль стравливания продуктов взрыва и стравили из взрывной камеры газообразные продукты детонации смеси. При взрыве образовались нетоксичные продукты детонации, состоящие в основном из паров воды H 2 O, гидроксильной группы OH, атомарных и молекулярных кислорода и водорода: O, H, O 2 , H 2 . Извлекли емкость и удалили раздробленное взрывчатое вещество. Отсоединили взрывную камеры от опорной плиты и извлекли пустой корпус мины. При использовании данного способа приготовление взрывчатого вещества (горючей газовой смеси), при взрыве которого образуется воздействующая ударная волна, производится непосредственно на месте его применения. Само приготовление смеси, а также доставка и хранение ее компонентов являются сравнительно безопасными процедурами. Образующаяся при взрыве газовых смесей ударная волна безопасна с точки зрения возбуждения детонации бризантных взрывчатых веществ, какими обычно снаряжены боеприпасы. К тому же, сжатые горючие газы, сжатые кислород или воздух имеют относительно невысокую стоимость их производства и содержания. Все это делает данный способ более экономичным и безопасным и открывает дополнительные возможности для более широкого его использования. По сравнению с известными техническими решениями аналогичного назначения заявляемый объект не требует проведения опасных подготовительных работ, экологически безвреден, не сопряжен с необходимостью применения громоздкого и дорогостоящего оборудования и может быть использован как в стационарных, так и в полигонных условиях, что делает его более отвечающим условиям высоких технологий. Литература: 1. Патент России N 2045743, кл. F 42 B 33/00, С 06 В 21/00, опубл. 10.10.95 г. 2. Патент России N 2045744, кл. F 42 B 33/00, С 06 В 21/00, опубл. 10.10.95 г. 3. Патент России N 2031896, кл. F 42 B 33/00, С 06 В 21/00, опубл. 27.03.95 г. 4. Патент Германии N 4128703, кл. F 42 B 33/06, В 08 В 3/02, опубл. 04.03.93 г. 5. Патент России N 2046284, кл. F 42 B 33/00, 33/06, С 06 В 21/00, опубл. 20.10.95 г. - прототип. 6. К.П.Станюкович. Физика взрыва, изд. 2 е, М., "Наука", 1975 г.